Говорить о своей семье Рихтен не любит по очень банальной причине: семьи в общепринятом смысле этого слова у него никогда не было. А то, что было, вызывало у окружающих в лучшем случае недоумение….
Его отец, досточтимый Асхафель ар-Талаи, был весьма любвеобильным мужчиной, и, так как законы Божественной Империи Шесхаат позволяли ему, третьему правому советнику императора – да пребудет с ним воля Небесного! – и восемнадцатому наследнику трона, иметь пять жен и двадцать одну наложницу, он имел их именно такое количество. А мать Рихтена, светловолосая и светлокожая Денея, рабыня с далеких северных (хотя скажи обитателям побережья моря Льдов про такой «север» - засмеют) островов, была его любимой наложницей. И, так как она не была подданной Империи, то, сколь бы сильные чувства не питал господин к юной красавице, взять ее в жены он не мог. Положение же наложницы, пусть и любимой, ненадежно…. Однако через месяц после рождения сына так и не привыкшая к жаркому и влажному климату уроженка Алерских островов заболела лихорадкой и лишилась жизни раньше, чем благоволения своего владыки. Надо сказать, что, пока Денея носила ребенка и не могла услаждать господина ар-Талаи так же хорошо, как раньше, он несколько охладел к ней: не настолько, чтобы она потеряла статус «любимой игрушки», но достаточно, чтобы судьба новорожденного его не заинтересовала.
Ребенком больше, ребенком меньше…. В гареме ар-Талаи всегда хоть одна из обитательниц, да была беременна, а еще несколько имели разновозрастных детей, так что маленький Рихтен без присмотра не остался.
До восьми лет ребенок мужского пола мог оставаться на воспитании у женщин, после же… в данном случае, мальчика отдали бы к евнухам, разумеется, предварительно оскопив.
Лефиллия, молочная мать Рихтена, решила эту проблему радикальным способом: она, заручившись поддержкой остальных женщин, - многие привязались к милому и смышленому мальчишке, - «превратила» сына в дочь. Переодела в женское платье и строго наказала отзываться на имя Рихенна. «Мальчик? Забрали его, неделю уже, как. Не знаю, к кому…» - и слез побольше. Девочкой больше, девочкой меньше… кто ж их в гареме (к тому времени в связи с получением господином Асхафелем статуса второго правого советника содержавшем уже тридцать рабынь) считает?
Рихтен-Рихенна, несмотря на юный возраст, прекрасно понимал, зачем ему нужно прятаться, и во всем поддерживал игру наложниц. Собственно, для него, обнаружившего у себя эмпатические способности, это и стало игрой: угадать настроение окружающих, чтобы не привлекать лишнего интереса к себе, или отвести от кого-то гнев господина…. У него все отлично получалось, на тихую мышку Рихенну не обращали особого внимания… пока на нее нес тали заглядываться уже на предмет « использовать по назначению», то есть забрать от воспитательниц и пристроить к делу. К какому, можно догадаться….
Да еще в тринадцать лет у него начал ломаться голос, что делало дальнейшую маскировку очень проблематичной. Тогда Рихтен, уже полностью по собственной инициативе, не спросив разрешения у своей матери – точнее, у матерей – отправился к императорскому алхимику-целителю (под предлогом женского недомогания) и попросился к нему в ученики…. Надо сказать, что свободное время, которого было немало, рабыни-наложницы проводили, как придется, в том числе, некоторые читали все, что подвернется под руку. Рихтен с одинаковым интересом поглощал и эпические поэмы, и любовные истории, и научные трактаты: из последних он почерпнул все свои весьма несистематизированные знания о магической науке, а главное, идею, что магии можно учиться.
Подобная просьба со стороны какой-то девчонки-рабыни алхимика рассмешила. Узнав же, что это не девчонка, а мальчишка, он развеселился еще больше, сказав, что тому, кто пять лет держал столько народу в неведении относительно своего пола, прямая дорога в психологи или иллюзионисты. Рихтен, когда пришло время, выбрал второе….
Однако до того, как он сможет отправиться в Цитадель, – алхимик, убедившись в эмпатичеком даре мальчишки, обещал сообщить о потенциальном ученике – оставалось еще два года. Их Рихт провел в качестве ученика алхимика, и не сказать, чтобы это были легкие годы: тот, при всех его успехах в науке, обладал скверным  характером, был весьма придирчив, и, когда был не в духе, мог и наставить «ученику» синяков. В общем-то, мальчику очень повезло, что в первый раз он обратился к алхимику, когда тот был в хорошем настроении. Попутно с выполнением разнообразных поручений наставника и попыток (разной степени успешности) избежать его недовольства, Рихтен отучался говорить о себе в женском роде и прятать лицо каждый раз, когда рядом появлялся чужой человек.
Ему никак не удавалось повидаться со своими матерьми: мальчишке – почти юноше – совсем не место в гареме господина. Он только смог передать записку, что с ним все в порядке, чтобы они,  и в особенности Лефиллия, которая, как он слышал, снова ждет ребенка, не волновались.
Через восемь лет, как только он получил право покинуть Цитадель, Рихтен вернулся…. Когда рабыня теряет красоту и свежесть юности, она не надолго задерживается в гареме. Лефиллии еще повезло, ее отправили работать на кухню, и не разлучили со вторым ребенком – тем самым, которого она родила вскоре после отъезда Рихтена. Постаревшая, почти отчаявшаяся женщина, для которой единственной радостью оставался младший ребенок – дочь, ровесницу Рихта, господин ар-Талаи подарил своему племяннику – со слезами на глазах обнимала сына, которого она уже не ожидала увидеть. Тогда он пообещал забрать ее оттуда… Хотел – сразу, но это было невозможно, нужно было ждать окончания учебы. Лефиллия согласилась ждать. Но не дождалась даже его приезда следующим летом…. Зима была необычайно холодной, и многие болели; немолодую кухарку некому было лечить.
Рихтен смог только разыскать ее сына – своего младшего брата – и отвести его к уже известному алхимику. С возраастом, правда, его характер отнюдь не стал лучше. Мальчишку ожидали веселые годы.... Но оставлять его без присмотра в том хаосе, который представляли из себя владения досточтимого Асхафеля, было еще хуже.
И Рихтен был очень - действительно очень - удивлен, когда узнал (далеко не сразу, потому что в тот год ему как раз случилось достаточно много времени проводить вне Цитадели), что вместе с юным Дааманом в Цитадель Равновесия попал и один из законных сыновей господина ар-Талаи, Хазир.
<тут будет что-то еще, но не прямо сейчас>

Отредактировано Helga (2009-12-01 00:30:06)