Отношения Рихтена с местным климатом были сложными: с одной стороны, он неплохо переносил холод и сырость – видимо, сказывались материнские гены, - с другой, категорически предпочитал тепло. Так что одевался он теплее большинства обитателей Цитадели, и в комнате у него почти всегда горел камин.
Комната была обставлена так, что никто, зашедший в нее, не предположил бы, что здесь обитает уроженец империи Шесхаат, славящейся утонченной роскошью и пышностью интерьеров. Рихтен сознательно отказался от всего, что напоминало ему о дворце визиря ар-Талаи – о месте, к которому он никогда не испытывал любви. О своей матери он знал только то, что она была родом с северных островов, и, то ли в память о ней, то ли из желания противопоставить что-то тому, что окружало его с детства, комната была выдержана в варварско-диком северном стиле. Деревянная отделка стен, деревянная же мебель с резьбой, застланный шкурами пол, кровать – широкая и мягкая, единственная уступка детским привычкам, - тоже укрыта мехами и завешена плотным пологом. Однако последние пять лет он один спал на этом роскошном ложе…. Его любимая женщина была не магом, и она решила, что хочет завести «нормальную семью», а не связывать жизнь с человеком, который в шестьдесят лет будет выглядеть ее сыном. Рихтен посчитал себя не вправе ее удерживать, и тихо исчез из ее жизни, став преподавателем – и не только – в Цитадели уже официально.
Сейчас иллюзионист валялся на кровати, лениво перелистывая страницы книги и делая пометки в небольшом блокноте. Глава Цитадели просил его – вместе с двумя коллегами – подготовить «что-нибудь зрелищное», чтобы поприветствовать прибывающих в Цитадель новых студентов, и у Рихтена были весьма интересные идеи по этому поводу….
Однако тихий звон колокольчика отвлек мужчину, он состроил недовольную гримасу, отложил книгу и спрыгнул с кровати на пол. Будильник был необходим, чтобы не увлечься чтением и не опоздать на педсовет, он это прекрасно знал, но знание не делало необходимость оставить книгу и вылезать на улицу, где с утра стоял густой, как молоко, туман, более приятной.
Рихтен сунул нос в гардероб, прикидывая, во что облачиться на этот раз. Набор костюмов – профессиональная (и я не имею в виду преподавание) необходимость - был весьма разнообразен, хотя более всего он предпочитал моду Срединных королевств, строгую и изысканную. Мужчина задумчиво провел рукой по пестроте тканей, пожал плечами и выбрал простую шелковую рубашку с широкими рукавами и лосины черного цвета. К этому прилагались высокие – и теплые - кожаные сапоги с тиснением по верхнему краю, накидка с рукавами из серебристого меха и пара черных кожаных перчаток.
Посчитав себя достойно и тепло одетым, маг подхватил сумку и вышел на площадку перед своим жильем.
Несколько минут блужданий по мосткам – перила не давали оступиться и плюхнуться в болото, чему Рихт был очень рад, - и он добрался до главного корпуса, где и находился зал собраний.

Глава Цитадели уже был на месте, восседая во главе – простите за тавтологию – длинного массивного стола. Мастер Глориан Жупре был необъятно толст, и заполнял своими внушительными телесами, казалось, все пространство в торце стола. Окладистая борода покоилась на животе, колеблясь в такт дыханию, маг, похоже, дремал. Однако, как только Рихтен вошел в зал, глаза мастера Жупре открылись, и он приветственно поднял руку:
- А, мастер Сварн. Входите, входите. Как ваш проект? – голос у Главы был под стать внешнему виду – густой бас, гудящий, будто из глубины огромной бочки. – Только без подробностей, я все равно ничего не смыслю  в ваших технологиях.
Мастер Жупре был телекинетиком (студенты иногда шутили – разумеется, только между собой, но вся Цитадель была в курсе – что его телеса без телекинеза и с места не сдвинешь…) и одним из лучших специалистов по телепортам нынешнего времени, и не претендовал на доскональное знание других областей, полагаясь в них на коллег-специалистов.
Рихт кратко обрисовал Главе свои наметки, и тот удовлетворенно кивнул. В зал тем временем входили другие преподаватели, и мастер Жупре переключился на них, приветствуя каждого.

С трудом подавляя желание зевнуть, Рихтен слушал равномерное жужжание голоса мастера Хаун и уже даже не пытался делать заметки. В конце концов, память у него хорошая, а что забудется, то можно спросить у коллег.
Наконец, спиритолог закончила говорить и строго обвела всех взглядом:
- Есть вопросы?
Вопросов ни у кого не оказалось: видимо, все осознавали, что ответ на вопрос выльется в продолжение нудной лекции.

Молодая пифия выскочила из комнаты первой, и Рихтен поспешил за ней, бросив через плечо: «Доброй ночи, мастер Хаун, доброй ночи, мастер Большезуб, увидимся завтра у телепорта!»
Чтобы догнать спешащую женщину, эмпату понадобилось около минуты, и за это время он успел совместить в памяти ее лицо с мягкими чертами, обрамленное светлыми кудряшками, и имя - мастер Камилья Пэндант. Она преподавала всего два года, причем с очень небольшим количеством аудиторных часов, была застенчива, мало общалась с коллегами и большую часть свободного времени проводила в библиотеке….
Рихтен поравнялся с пифией и аккуратно придержал ее за локоть, с сочувствием спросив:
- Вас беспокоит назначение в Равновесие, мастер Пэндант? – на самом деле, эмпат чувствовал, что слово «беспокоит» в данном случае слишком мягкое. В эмоциях женщины ощущались сильное расстройство и даже оттенок паники.
Пифия вздрогнула от неожиданности и явно смутилась:
- Ой…. Это так заметно, мастер Сварн?
- Кому как, наверное… - Немного покривил душой мужчина. На самом деле, ее огорчение не заметил бы только слепой. – Но я-то эмпат.
- Ой… - снова пробормотала женщина. – Я забыла. Я… плохо запоминаю имена и лица. Извините, мастер Сварн.
- Зачем так официально, милая? – Улыбнулся Рихтен, пытаясь успокоить женщину одновременно словами и легким эмпатическим вмешательством. – Вы же уже не внимающая! Мы с вами коллеги, и вы вполне можете обращаться ко мне по имени. И нет ничего плохого в том, что вы плохо запоминаете имена. Знаете, у меня когда-то была знакомая, и она очень любила кошек. У нее их было целых шесть. И, чтобы не путаться в их кличках, она всех называла Мусеньками, даже котов!
Мастер Пэндант еле заметно улыбнулась в ответ на слова Рихтена.
- Вот, так гораздо лучше, – обрадовался тот. – У вас очень милые ямочки на щеках, когда вы улыбаетесь! Хотите, я расскажу вам про Цитадель Равновесия?
- А вы там уже были? – в голосе пифии, помимо тревоги, появился и интерес.
- Ну, не как преподаватель, но я посещал Равновесие по поручению Главы. Еще не очень поздно, давайте пройдем в столовую, и я за чашечкой чая расскажу вам, что к чему. Все ведь не так ужасно, как кажется после рассказа мастера Хаун!