Я не помню ни какую специальность ты планировала, ни из какой он Цитадели... сама все редактируй, в общем))

Меня только интересует вопрос: если он был наследником господина ар-Талаи, за каким бесом его вообще понесло в Цитадели? Или он был законным сыном, но не старшим?

Даа! он младшеньким был!!! да и вообще, скоро все узнаешь!!!!!!!!

Не нервничай)

Хазир Шарми ар-Талаи
Возраст 29 лет
Преподает 1 год
Цитадель Стихий, а не Жизни! Огонь-то у нас где?
Специализация: боевой маг огня

Краткая характеристика:
Самодовольный, самоуверенный, наглый и легкомысленный  ловелас, авантюрист и раздолбай. Опальный наследник советника императора империи Шесхаат.

Хоть очки и придавали Хазиру ар-Талаи интеллигентный вид, крохотные чертики, выплясывающие в его глазах, не могли скрыться за прямоугольными стеклами очков. Эти глаза - яркие, темно-карие, с золотистыми искорками - словно были ренгеном, просвечивающим насквозь всю его бесноватую натуру. Но «ачараваааательная мардашка!!!», небольшая щетинка на подбородке, регулярно не сбриваемая только для того, чтобы придавать лицу более брутальный вид, и ослепительная улыбка в сочетании с восточным красноречием делали свое дело – студентки сходили от него с ума. Впрочем, и Хазиру нравилось просыпаться каждое утро с новой красоткой – или даже с двумя, если очень повезет. Чаще всего жертвами таких мимолетных интрижек становились аспирантки *вряд ли глава цитадели одобрил бы подобное со студентками* Но если сейчас Хазир сам со звоном бил чужие сердца, то были времена, когда все происходило как раз наоборот… но обо всем по порядку))))
Хазир был сыном третьего правого советника императора Асхафеля ар-Талаи и его четвертой жены Измиры – своенравной и невероятно очаровательной принцессы, которая вышла замуж своего не слишком умного и уже староватого супруга  далеко не по собственному желанию. А дело было в том, что ее отец Рахбат Ан-Шарми Иль-Азафар, султан небольшого, но богатого островного государства, заключил советником императора ар-Талаи выгодный договор для себя о добыче драгоценных металлов на территории Шесхаат в обмен на согласие отдать в жены своему немолодому другу любимую и единственную красавицу-дочь. А Измира Ан-Шарми Аль-Азафар, кроме того, что была необыкновенно хороша, отличалась также высокой образованностью – разбиралась в музыке, занималась живописью, свободно говорила на пяти языках – и острым умом, который, как говорят восточные мужчины, красивой женщине совершенно не нужен. Стоит ли говорить, что любвеобильный ар-Талаи подписал соглашение с султаном, едва лишь увидев его дочь. Еще трое суток два старика поднимали бокалы за удачное сотрудничество их стран, забыв, как кажется, самое важное – спросить мнение будущей невесты.
Измира чуть не потеряла дар речи после той встречи с императором – а только лишь потому, что он совершенно не соответствовал ее представлениям о мужчине. Он не отличался ни умом, ни сообразительностью, думая лишь о том, как окружить себя - третьего правого советника императора – о, да, такую важную персону! – всем самым лучшим, соответствующим высокому титулу, будь то вещи или женщины. К тому же, этот обладатель круглого брюшка был почти ровесник ее отца – то есть, безнадежно старым для двадцатилетней принцессы. Узнав о том, что Рахбат произвел «выгодный бартер», Измира несколько недель метала гром и молнии – до тех пор, пока в день свадьбы, не церемонясь, ее впихнули в повозку и отправили под венец. Впрочем, возмущение невесты нисколько не смутило Асхафеля – наоборот, строптивость и бурный нрав Измиры разожгли в нем еще большую страсть. Говоря кратко, их обвенчали, игнорируя возгласы невесты и время от времени усиливая вокруг нее стражу. Брачная ночь была первой – и последней; Асхафель, хоть и довольный своей победой, ушел от жены с такими синяками на пухлом теле, которые придворные целители лечили не один месяц, а чуть позже Измира разукрасила его лицо еще несколькими пощечинами – попутно сообщив, что ждет ребенка. Рождение сына, очаровательного большеглазого младенца, вряд ли пробудило в Асхафеле какие-то особенные отцовские чувства – наоборот, он все больше убеждался в том, что взял в жены дьявола, и вообще, все, что с ней связано, называл чертовщиной. Кроме того, он, как и полагается высокопоставленному человеку, видел преемника в своем старшем сыне, кстати говоря, невероятно на него похожем – глуповатом и расточительном. Впрочем, ар-Талаи не замечал недостатков в любимом дитяти – глупо даже говорить о том, каким ударом стала для него гибель наследника, который упал с лошади во время охоты на очередную диковинную зверюшку.
Вот тогда-то Асхафель и вспомнил о существовании своего второго, теперь уже единственного сына Хазира (да уж, судьба преподносила советнику только девочек, которые, увы, не могли стать продолжателями рода ар-Талаи), достигнувшего к тому времени 11-летнего возраста. Жена Измира, впавшая однажды в немилость, там и оставалась, а Хазир еще не успел произвести на отца ни плохого, ни хорошего впечатления. И хоть он рос все это время под неусыпным взором матери, передавшей ему и хороший вкус в одежде, и саркастический ум, и честолюбие, и множество других качеств, «познакомиться» с богатым папочкой он тоже был не прочь.
И вот тогда и началась райская жизнь Хазира, которому ар-Талаи с легкостью простил грехи матери, и теперь позволял сыночку тратить деньги направо и налево. Хазир начал вести разгульный образ жизни – собственно говоря, как и положено «золотому ребенку». Только счастье это длилось недолго - до тех пор, пока в жизни Асхафеля, не утратившего юношеский пыл и к глубокой старости, не появилась новая, пятая жена.
«Эта стерва» - так любовно называл ее Хазир – или Зайнаб Саиди-Саддаи, как нарекли ее при рождении родители, в сопровождении огромной свиты сама приехала свататься во дворец ар-Талаи, прослышав о его славе и богатстве. Она, безусловно, была благородного происхождения – но ее больной отец, когда-то успешный делец, уже давно разорился и отошел от дел, и говорить о процветании семьи явно не приходилось. Асхафель, как и следовало ожидать, тотчас воспылал страстью к ней и немедленно распорядился готовиться к свадьбе – к тому же, если учесть, что, в отличие от Измиры, новая молодая супруга была необыкновенно нежна к нему ( несмотря на его старость, нерасторопность и постоянное рыгание, которое лекари дворца никак не могли вылечить и списывали на насланное Измирой проклятье). Не успело пройти и девять месяцев, как супруга осчастливила его пузатым сыном – а это на старости-то лет! Асхафель просто потерял от голову от привалившего счастья, а Зайнаб, желая укрепить в своих позициях себя и своего сына, постоянно нашептывала Асхафелю байки про бесов, одолевавших Хазира. Наконец, она даже убедила господина ар-Талаи, который беспрекословно верил своей новой «большой любви», что Хазир – черный колдун, вместе с ведьмой Измирой насылающий проклятья на Асхафеля, у которого, к тому же, от старости начали вдруг выпадать зубы. Асхафель, который не испытывал к Измире особой любви, теперь начал питать к ней глубокую ненависть; мало того, прежде любимый сын Хазир тоже впал в немилость (разумеется, зачем он теперь нужен, если есть новый наследник от любимой жены?) . Именно так молодой человек был отправлен к алхимику для прохождения диагностических процедур на наличие бесов. А если добавить, что и отец, и его завистливая жена, и бесконечные глупые слухи о его одержимости всякой потусторонней нечистью, распространявшиеся по дворцу ар-Талаи,  к тому времени уже успели опротиветь Хазиру, то на предложение алхимика поступить в Цитадель он согласился без раздумий. Хотя, впрочем, вряд ли здесь сыграли роль чувства к сводному брату, о котором алхимик также успел сообщить – скорее, желание попробовать что-то новое, получить новые впечатления и выйти на свободу – подальше от сумасшедшей пассии отца. Ну, и, внезапно обнаруженные способности к боевой магии огня тоже интересно было бы развить. Попрощавшись с матерью, к которой Хазир действительно испытывал привязанность и уважение, он тихо выехал из дворца ар-Талаи.   

Очки он носит ради имиджа, или просто не доверяет целителям лечить свое зрение...?)
Д: ради имиджа! он стиляга, да и вообще, лично мне парни в очках нравятся больше, чем парни без очков (если очки, разумеется, ни как у Гарри Поттера)))

Хельга: Кто ему даст совращать студенток, интересно знать? За такие развлечения однозначно выгоняют с очень нелестной рекомендацией... Так что не советую.
А еще убери чертей. Это исключительно христианский термин... Оставь только вариант "бесы")
Дариэль: Скажи мне, где здесь хоть слово есть про совращение? что ты за слова употребляешь?! валя от них в шоке была! кстати, она собирается к нам примкнуть и уже персонажа пишет)))) а то, что у нас кто-то кого-то "совращает" реально ее отпугивает!!! так что не надо клеветать на милого мальчика, в конце концов, у него папины гены... уже и поклеиться ни к кому нельзя... к тому же, то, что студентки были от него без ума, не значит, что он их совращал. сами виноваты.
Хельга: вопрос с совращением обсудили вживую) думаю, ты поняла, что я имела в виду...

Наконец-то продолжаю описание Хазира))) возможно, я слегка перегнула палку, увлекшись политическим устройством Шесхаат, но оно того стоило, чтобы объяснить, почему-таки Хазир решил стать преподом)))  слишком уж это непривлекательная работа для такого избалованного мальчика… но обо все по порядку:

Хазир не вылетел из Цитадели лишь только потому, что обладал феноменальной памятью и, безусловно, был необычайно талантлив. Почти все дисциплины давались ему без особых усилий. Любой другой на его месте завалил бы все экзамены, если бы вел себя настолько безответственно, как этот юный раздолбай – но Хазиру все сходило с рук. Впрочем, время, которое полагалось тратить на чтение книг и отработку практических занятий, он проводил не менее весело – например, в компаниях своих друзей. Именно так он познакомился с Тарой Дамир.
Девушка была старше его на два года, хотя, впрочем, возраст вряд ли добавил ей ума. Она не обладала ничем, что могло бы  отличать ее от других студенток, кроме, пожалуй, надменного вида, взбалмошного характера и  непостоянства абсолютно во всем, будь то мужчины или мнения. Кроме того, Тара любила плохие компании – как раз те, в которых проводил свой досуг бездельник-Хазир. Молодой человек, может быть, в силу юности,  - ах, как наивно это звучит! - верил, что встретил единственную любовь на всю жизнь. После окончания Цитадели Тара собиралась путешествовать с бродячим цирком, в котором работал ее отец, и Хазир мечтал отправиться с ней. Он уже видел во сне, как становится знаменитейшим магом огня, показывая людям невероятные трюки,  и одновременно - верным спутником своей возлюбленной.  Но его счастье закончилось очень быстро – как только Тара закончила обучение в Цитадели, она отдала свое ветреное сердце другому кавалеру – магу воздуха, с кем и умчалась восвояси.
Конечно, трагический конец любовной истории сильно ударил по самолюбию Хазира. Он воспылал к женщинам такой ненавистью, что впредь решил использовать их только для получения плотских удовольствий. Кроме того, теперь перед ним встал вопрос – чем заниматьяс после окончания Цитадели  - и это действительно поставило юношу в тупик.
Единственное разумное решение, которое приходило в голову Хазира в те дни – это возвращение на родину. Он надеялся, что скандал, связанный с его отъездом, давно утихл, и отец больше не держит на него обиду; кроме того, Зайнаб за это время уже могла потерять интерес в глазах любвеобильного Асхафеля. Недолго думая, Хазир написал письмо матери, и на некоторое время выкинул проблемы из головы, снова пустившись в разгульную беззаботную жизнь. Однако пришедшее письмо с Родины его не обрадовало…
Когда Хазир вскрывал конверт с долгожданным ответом от матери, его руки дрожали. Золотистый пергамент насквозь был пропитан ароматом цветков Ла – любимыми духами Измиры – и Хазир, с удовольствием втянув в себя знакомый с детства запах,  успокоился и принялся за чтение. Красивый, до удивления каллиграфичный  почерк после нежных обращений к любимому сыну сообщал о том,  что император Шесхаат скончался, не оставив после себя наследника, и теперь на престол претендуют его двоюродный брат по матери Яхсмин и троюродный по отцу – Карут. Далее следовало достаточно обширное описание достоинств Карута,  занимавшее едва ли не целую страницу; причем такое красноречивое, что Хазир мгновенно проникся симпатией к незнакомцу.
«Сейчас трон занял Яхсмин – ты, должно быть, помнишь его – далее сообщалось в письме - когда тебе было двенадцать, он приезжал к твоему отцу, и тот в знак величайшего уважения подарил Яхмину двух любимых наложниц. И хотя мне кажется, что его правление продлится недолго, он уже выбирает себе новых везирей, и  почему-то уверен, что только твой отец может ему в этом помочь. Асхафель предложил на должность помощника главного везиря малыша Сахтулла, а Яхсмин настаивает на том, что если кто-то и может занять этот пост, то только ты – по старшинству. Поэтому Асхафель вот уже неделю рвет на себе бороду и брызжет слюной, выражая  несогласие. Я не сообщала об этом раньше, мой милый, потому что тебе, в силу твоего…. ммм… не слишком серьезного отношения к делам (назовем это так), вряд ли понравится работа с бумагами. Да и вряд ли стоит появляться в стране, пока здесь царит такой беспорядок. В конце концов, если даже ты и займешь должность помощника везиря, Асхафель не спустит тебе это с рук, а я не хочу, чтобы ты участвовал в подобных конфликтах. Поэтому, как ни тоскует мое сердце, прошу тебя повременить с возвращением…»
(Примечание автора: Сахтулл – сын Асхафеля от Зайнаб)
Письма расстроило молодого человека. В конце концов, после бурно прожитых дней в Цитадели Хазир не против был бы вернуться на родину, занять важный пост, завести пару-тройку наложниц и жить припеваючи. Но если Измира сказала нет – значит, возвращаться действительно не стоило. Решение матери, такой авторитетной для Хазира, показалось ему единственным правильным, и юноша принял его с завидным послушанием.
Конечно, Хазир не мог знать, что его мать была не только зачинщицей грядущих дворцовых переворотов, но и  любовницей Карута. Если бы он был хоть чуть-чуть догадливее, он бы заметил и излишнюю заинтересованность Измиры политическими делами Шесхаат, и нарочито пышные эпитеты в адрес троюродного брата императора, да и миллионы других очевидных вещей. Но юноша был слишком поглощен своими собственными проблемами, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Итак, путь домой был отрезан, и это окончательно поставило Хазира в тупик.
Вот так-то все и произошло. Видя отчаяние сводного брата, Рихтен предложил ему попробовать себя на должность преподавателя – в конце концов, Хазир действительно был успевающим учеником, хоть и достаточно ленивым.

P. S. Когда у студентов были каникулы, Хазир, теперь уже учитель с большой буквы, все-таки приехал на родину. На трон взошел Карут, сделав Измиру своей женой, и она, казалось, была очень счастлива. После дворцового переворота, который произвела эта парочка, Асхафель в страхе перед женой, который теперь могла отомстить ему за годы унижений, бежал в ближайший лес – и его трусливый сын Сахтулл последовал за ним. Больше их никто не видел, хотя почему-то внутренний голос подсказывал Хазиру, что родственники остались целы и невредимы. Пиромант в любом случае не хотел бы для них гибели, но ни отец, ни брат не были для него такими же близкими людьми, как Измира, и их судьба его не слишком-то его волновала. Мать пополнела, отчего стала выглядеть даже лучше, чем прежде – поэтому когда Хазир уезжал, он был уверен, что оставлял ее в надежных руках. Но все-таки он уехал – несмотря на радость Карута и Измиры, которые приняли его с распростертыми объятиями, в их обществе он чувствовал себя третьим лишним. Ему казалось, что в Шесхаат ему не найти себе места – и поэтому его домом теперь стала Цитадель…